Социальное значение средневековых укреплений мотт и бейли

Мотт — это насыпной холм с фортификационными сооружениями, бейли — примыкающая к нему огороженная территория. Во второй половине X в. эти укрепления сыграли в Европе значительную роль в ослаблении королевской власти и способствовали распространению рыцарства.

ПЕРВЫМ фортификационным сооружением, построенным по приказу Вильгельма Завоевателя сразу же после высадки его войск в Англии, был мотт — укрепление, прежде неизвестное на Британских островах. Поначалу мотт представлял собой окруженный рвом земляной холм. На его вершине сооружалась деревянная башня, фундаментом которой служили вкопанные в землю мощные бревна. Именно такие укрепления использовались норманнами в качестве опорных пунктов в Гастингсе. На территории Англии они возвели множество мотт, укрепив с их помощью свое господство на завоеванных землях.

Опыт строительства мотт норманны приобрели еще во Франции, где простейшие фортификации такого типа позволяли феодалам противостоять абсолютной власти наследников Карла Великого и учреждать собственные домены. Можно без преувеличения сказать, что появление нового оборонительного сооружения в Европе имело огромное значение. В плане политическом оно сыграло важную роль в децентрализации королевской власти. Еще более важным было, несомненно, социальное значение укрепления типа мотт: оно стало своего рода школой, где сеньоры и их ратники обучались рыцарским навыкам.

До недавнего прошлого сведения о французских мотт были крайне скудными. Археологов-медиевистов интересовали главным образом крупные средневековые сооружения, т.е. анализ и описание технических приемов строительства в камне. Изучением же других аспектов средневековой жизни занимались историки, географы и др. Однако несколько лет назад университеты и ряд других научных учреждений обратились к исследованию остатков средневековых поселений, и в их трудах начинают пересматриваться давно сложившиеся в исторической науке представления.

Значительного прогресса ученые добились в исследовании укрепленных поселений. С конца X по XII в. включительно мотт был самым распространенным видом феодальных фортификаций. Благодаря работам археологов за пределами Франции, главным образом в Великобритании, где подробности нормандского завоевания до сих пор вызывают большой интерес, удалось многое узнать и о французских оборонительных земляных сооружениях.

Обычно мотт имел форму усеченного конуса или полусферы; диаметр его основания мог достигать 100 м, а высота — 20 м. В большинстве случаев к мотт примыкал бейли — участок, огороженный земляным валом, рвом и палисадом. Такая двойная линия земляных укреплений получила название «замок с мотт и бейли». Другой тип средневековой застройки — миниатюрный бейли на плоской вершине насыпного холма диаметром от 30 до 100 м с обязательным рвом и палисадом. Некоторые бейли служили только как загоны для скота. Повсеместно сооружались также и малые земляные крепости, к которым примыкали загоны для скота.

С 1961 г. во Франции составляется систематизированный каталог первых феодальных поселений в различных областях, начиная с Оверни. В 1968 г. в него вошла Нормандия, в 1972 г. — Шампань, а впоследствии — западные и восточные области, в том числе французская Фландрия, Дофине, Гасконь и Сентонж. Ученые поставили перед собой цель — обнаружить, описать и отметить на карте (масштабом 1:1000) остатки средневековых земляных сооружений. Археологические работы на местности ведутся наряду с изучением архивов, с тем чтобы наиболее точно определить время, когда замок был сооружен, покинут или разрушен, классифицировать каждый мотт (как «опорный пункт» или «замок») и установить общественный статус их обитателей. В конечном итоге полученные данные будут систематизированы (возможно, с применением ЭВМ), и в распоряжение ученых поступит обширный информационный материал, который позволит уточнить наши представления об указанном периоде.

Изучение лишь отдельных средневековых укреплений оказывается малоэффективным. Изыскание должно быть комплексным и постепенно охватить все районы. Только таким образом можно составить исчерпывающий каталог. А для этого требуется работа, сочетающая изучение архивов и следов средневековых поселений.

Замок с мотт и бейли стал называться во Франции château — это слово, как и английское castle, восходит к латинскому castellum. В замке постоянно проживал сеньор со своими ратниками. По размеру и назначению замки отличались от сооружений, предназначавшихся для укрытия от врагов. Такое разграничение очень важно, ибо в конце X столетия мотт как таковой представлял собой самое выдающееся достижение в фортификационном строительстве.

Первые мотт были построены в низменном заболоченном междуречье Луары и Рейна, а затем на отлогих холмах той же местности. Позже их стали сооружать по всей Европе — от Атлантики до Вислы и от Скандинавского полуострова до Средиземноморья. Деревянная башня мотт зачастую служила только сторожевой вышкой, но иногда в ней располагались и жилые помещения. В последнем случае она имела большие размеры. Земляные мотт были родственны донжонам — каменным {↑74} башням замков. Замки с каменными башнями появились на берегах Луары и в Нормандии почти одновременно с мотт. Следует отметить, что в Западной Европе, как тогда, так и в более поздний период, насчитывалось гораздо больше земляных, нежели каменных замков.

Время быстрого распространения мотт в Европе было богато событиями. В конце X в. в странах Западной Европы (прежде всего во Франции, Италии, а вслед за ними и в Германии) происходили глубокие политические и социальные изменения. Империя Каролингов была разрушена. В отличие от централизованной государственной власти Каролингов королевства фактически делились на множество почти независимых феодальных владений. Местный люд искал себе знатных покровителей, а знать захватывала в свои руки власть, которую ранее осуществляла от имени короля. Это была революция землевладельческой аристократии — той самой социальной группы, из чьих рядов монарх по традиции комплектовал свое войско и административный аппарат. Во Франции землевладельческая аристократия, низложив в 987 г. потомков Карла Великого, вручила корону представителю своего сословия — Гуго Капету. Вслед за этим потребовалось всего несколько лет, чтобы в угоду землевладельческой аристократии были задушены идеалы мира и всеобщего благоденствия, провозглашавшиеся при Каролингах.

Эти изменения происходили в обстановке яростной междоусобицы. Высшая знать отказывалась подчиняться королю, борьба между самими феодалами, не только крупными, но и средними и мелкими, обострилась до крайности. X в. был периодом жестокого соперничества из-за земли и власти. Для сохранения власти феодалу необходимы были большие средства: на содержание войска, на вознаграждение преданности своих вассалов и т.д. Но даже самый отважный и решительный из сеньоров всегда рисковал потерпеть поражение, пусть даже временное, или погибнуть в схватке. Следовательно, феодал не мог прочно обосноваться на завоеванных территориях, не имея укрепления типа мотт, которое позволило бы ему одолеть противников и зашить свои владения от их дальнейших посягательств. {↑75}

ПОЯВЛЕНИЕ мотт имело огромное политическое и социальное значение. Используя труд крестьян, можно было сравнительно быстро выполнять земляные работы, связанные с сооружением укрепления. Преимущество мотт состояло в том, что его практически невозможно было разрушить если не считать деревянной надстройки.

В XI в. во многих провинциях Франции, включая Нормандию и Шампань, появляется множество мотт. Это было связано с обострением борьбы местной знати с провинциальной властью, которая сама по себе являлась продуктом распада централизованной власти. Без таких укреплений восставшие против местных правителей не смогли бы ни удержать своих позиций в самом начале, ни упрочить их впоследствии.

Тактику сооружавших мотт можно сравнить с тактикой играющих в шахматы — максимально продвинуть свои фигуры и в то же время не дать противнику захватить их. Возводя мотт, феодал вместе со своим гарнизоном готовился к осаде, которую его соперник мог начать в любой момент, стремясь отвоевать утраченные территории. В большинстве случаев осада кончалась неудачей: мотт, к тому времени уже именовавшийся замком, был неприступен. Противник мог попасть в замок только в том случае, если ворота открывал изменник или сам сеньор попадал в плен.

Хроники тех лет свидетельствуют, что феодалы не могли полностью положиться на своих приближенных и жили в постоянном страхе перед изменой. Всеми силами они стремились избежать плена, и, когда дело доходило до открытых баталий, сеньор, видя, что его войско терпит поражение, первым покидал поле битвы. Если же сеньор попадал в плен, то от него силой требовали, чтобы он заставил тех, кто остался в замке, включая его семью, открыть ворота. Если они отказывались сделать это, пленника вешали у входа в замок. Иногда неприятелю удавалось взять в заложники детей сеньора. Требуя сдачи крепости, он угрожал повесить их или ослепить. Менее драматичным, но достаточно действенным было давление, оказанное графом {↑76} Анжуйским на его пленника графа де Блуа в 1044 г. После трех дней заточения тот согласился в обмен на свою свободу сдать город Тур с окрестностями.

СУЩЕСТВУЮТ две гипотезы, объясняющие факт быстрого распространения укреплений типа мотт. Первая утверждает, что большинство замков было построено лицами, облеченными официальной властью. Согласно второй гипотезе, приверженцы которой ссылаются на фразу château adultérin («замок, построенный незаконно»), встречающуюся в нормандских летописях, мотт чаше всего сооружались без специального на то разрешения. Но в сущности не так уж важно, кто создавал замки — власти ли предержащие или землевладельцы, главное — цель, к которой стремилась та или иная сторона.

Социальные отношения в среде военной аристократии основывались на вассалитете. Договор о вассалитете сопровождался клятвой верности вассала сеньору. За проявленную преданность вассал получал в качестве вознаграждения землю — лен. Этот принцип стал критерием нового типа законности: вассал признавался законным владельцем замка, если земельные владения были пожалованы ему сюзереном или сеньором. В этой политике взаимной выгоды, которая, естественно, поставила владельцев уже существующих замков в отношения оппозиции с теми, кто стремился построить новые, начало складываться определенное равновесие, не имевшее ничего общего с политикой прямой конфронтации, с ее насильственными и часто бесплодными методами. Новые правовые отношения определялись феодальной иерархической структурой. По мнению наиболее опытных в политике представителей аристократии, для укрепления правопорядка требовалось не разрушать château adultérin, а обращать их владельцев в зависимых вассалов. Таким образом, «замки, построенные незаконно», постепенно были превращены в «феодальные замки», и их существование более не вызывало возражений.

ПЕРВЫЕ замки во Франции сооружались вне связи с имевшимися населенными пунктами. Громада замка, огороженного палисадом, возводилась без учета интересов местных жителей. Охраняя домен от нападения соседей, отряд сеньора кочевал по всей округе; общение феодала с деревней сводилось к взиманию сборов и набору рабочей силы. Главное — изолировать замок от окружающего мира, а уж потом принимать в расчет прочие стратегические факторы. Место для строительства выбиралось так, чтобы было удобно наблюдать за движением по главной {↑77}   {↑78} дороге. Часто замок строили в центре частного домена, на земле, отрезанной незаконно у церкви или даже у городской общины, а иногда и в непосредственной близости к крепостным стенам укрепленного города. Помимо этих соображений долгосрочного порядка сеньор при выборе места заботился о том, чтобы его гарнизон мог выдерживать осаду и быстро переходить в наступление.

Неудивительно, что многие из первых замков, сооруженных в неудачных местах, были позже покинуты владельцами. Однако они в конце концов находили площадки, удобные не только для обороны и несения дозора, но и ведения боевых действия в случае защиты территории.

ОПИСАНИЕ жилой башни в Ардре (французская Фландрия), относящееся к XII в., дает представление о внутреннем строении замка. Башня эта имела три яруса. В нижней части помешались зерновые н винные склады. В следующем ярусе были расположены апартаменты сеньора, а рядом — комнаты поменьше для младших детей и столовой прислуги («подателей вина и хлеба»). В верхнем ярусе находился сторожевой пост, а также спальни старших детей — одна для сыновей, другая для дочерей. К жилой башне примыкало еще одно трехъярусное строение, где в нижнем ярусе хранилось мясо, в следующем располагались кухни и комнаты поваров, а в верхнем— капелла, обращенная окнами на восток. Конечно, далеко не все первые замки были столь просторны и удобны, как Ардрский; очевидно, строители, боясь пожаров, располагали кухни подальше от жилой башни.

В Ардре господин, его семья, столовая прислуга и прочие служители обитали в жилой башне. Повара жили в примыкающем к башне строении и, видимо, там же была комната капеллана и помещение для стражи. Остальные обитатели замка: управляющие, охрана, кузнецы, оружейники, конюхи и др. жили в постройках в пределах бейли, огороженного палисадом. Конюший, амбары, печи, мастерские и прочие надворные постройки были также собственностью господина н находились под его защитой.

Малочисленное население замков почти не общалось с жителями окрестных деревень. Однако такая отчужденность обычно была недолгой. Начиная примерно с 1050 г. вблизи замков стали возникать поселения. Причины этого коренятся, по-видимому, в росте населения и вытекающей отсюда социальной нестабильности. Европа эпохи Каролингов была сплошь покрыта глухими лесами, а в XI — XII вв. леса стали вырубаться под пашни. К этим расчищенным участкам были прикованы интересы самых разных социальных групп. Одна представляла собой свободное крестьянство, стремившееся обосноваться на новых землях. Вторую составляли так называемые «предприниматели» — отпрыски представителей знатных родов, жаждущие учредить собственный домен. Общность целей обусловила появление нового типа застроек, где господский замок и подвластная ему деревня находились внутри единого оборонительного укрепления с земляным валом. Примеры тому встречаются в Южной Аквитании и Шампани.

Затем начиная приблизительно с 1070 г. повсюду, особенно в Западной Франции, начали вырастать небольшие города. Как правило, в непосредственной близости от замка закладывалась церковь и рыночная площадь. Люди, привлеченные этими удобствами, стремились обосноваться в тех местах, и вскоре владелец замка становился властителем и прилегающего бурга, превратившегося в экономический н административный центр довольно обширного района.

Бурги были разновидностью других поселений как в провинции, так и близ городов, которые также переживали период бурного роста. И города, и бурги процветали благодаря одной и той же социальной динамике и часто пользовались одними и теми же юридическими привилегиями. И тем не менее деревни без замков встречались в то время чаще. Из этого следует, что попытки сеньора привлечь в сферу своего влияния массы свободного крестьянства и извлекать таким образом экономические выгоды от разрастания новой деревни отнюдь не всегда приводили к тому, что поселяне спешили обосноваться рядом с замком.

Присутствие сеньора и его ближайшего окружения играло важнейшую роль в процветании нового поселения, однако, для того чтобы пустить прочные корни, бург нуждался и в других благоприятствующих факторах. Одним из них было плодородие местных почв. Близость к главной дороге также имела большое значение. Нельзя забывать и о неблагоприятных факторах: многие бурги приходили в упадок, когда замок разрушали стихия или злой умысел.

Однако все это относится уже к периоду феодальной консолидации (середина XI — XII вв.), а далеко не к раннему феодализму, этапу, когда привычные способы обороны населенных пунктов были крайне ненадежны и впервые начало применяться новое средство зашиты территории — мотт. Вернемся к этому раннему этапу, чтобы установить роль, которую играл мотт в формировании новых отношений.

Отметим прежде всего разительные противоречия того времени: с одной стороны, произвол имущих, с другой — угнетенное положение крестьян; с одной стороны, войны, с другой — проповедь духовенства о мире. Сеньор жил в изоляции и страхе; чтобы отстоять свои владения, воспитать детей приспособленными к суровой и опасной действительности, ему необходимо было оградить себя земляным валом и обосноваться в башне. Что могло служить опорой хозяину замка в этих трудных условиях? Только родственные связи или, что считалось более надежным, вассальная верность. Но все равно сеньору приходилось постоянно быть настороже. Не только дома, но и в сражении он все время опасался измены. Даже такое дело, как выбор жены, было связано с торгом и сватовством.

Но мало-помалу повсеместное насилие и нестабильность раннего феодализма породили свои же противоядия. Боязнь предательства в конечном итоге привела к возвеличиванию вассальной верности. Военное искусство, которому обучали с малолетства, не свернуло на окольный путь искусства устраивать засады. Напротив, оно прославляло доблесть и честь, так что победитель, оказавшись лицом к лицу со своим отважным, но менее удачливым соперником — фактически, таким же, как и он — строго соблюдал правила честной игры. По тем же понятиям чести отношение воина к дамам выражалось в преклонении перед ними.

ГАЛАНТНОСТЬ и обходительность проявлялись не только в отношении мужчины к женщине. Этими принципами руководствовались во всем своем поведении воины из свиты сеньора. Жизнь в замке ставила их перед выбором: либо поддерживать отношения товарищества, либо постоянно враждовать друг с другом. Таким образом, приходилось терпимо относиться к окружающим и для этого придерживаться определенных правил поведения или по крайней мере не допускать проявлений насилия. Утвердившиеся в огороженном палисадами мире моральные нормы позже, на втором этапе развития феодального общества, в конце XI в., вдохновили трубадуров. В их гимнах воспевались рыцарство и любовь, а по сути в них прославлялось двойное достижение общества — стабилизация и колонизация. Многие знаменитые рыцари были поначалу простыми воинами в свите феодала, но за проявленную в сражениях доблесть получили высокий ранг. В то же время воин не мог добиться почестей, если он не вел себя как настоящий рыцарь.

Итак, можно сделать вывод, что мотт в X — XI вв. имел историческое значение — обстоятельство, которое {↑79} до сих пор игнорировалось. Мотт необходимо рассматривать прежде всего с точки зрения его технической эффективности. Сопоставимую роль играли в сельском хозяйстве средневековья водяная мельница и использование тягловой силы скота. Правление Людовика XIV, длившееся во Франции на протяжении более половины XVII в. и захватившее XVIII в., всегда считалось вершиной абсолютизма. И тем не менее Король-солнце при всем его могуществе пользовался меньшей властью, чем любой министр нынешней Французской республики. Приказы Людовика XIV достигали самых отдаленных уголков королевства крайне медленно, и местные чиновники имели возможность по-своему трактовать высочайшую волю. Ныне дело обстоит иначе. Министру внутренних дел, чтобы {↑80} абонировать, например, конференц-зал, достаточно снять телефонную трубку, и около 100 префектов на другом конце провода будут готовы немедленно выполнить его распоряжения. Более того, если министр пожелает оговорить все подробности, будет исключен всякий повод к недопониманию.

Укрепления типа мотт были значительным техническим достижением в свое время. Появление мотт привело к ослаблению централизованной власти. В сущности, каждый замок стал небольшим государством. Королю, неспособному удержать свою власть, пришлось довольствоваться статусом феодального сюзерена и впредь рассчитывать не на повиновение подданных, а на преданность своих вассалов. Вывод напрашивается сам собой: какой бы неограниченной властью ни пользовались правители и как бы решительно ни были настроены непокорные подданные, положение той или иной стороны определялось имевшимися у них средствами зашиты.

ДРУГОЙ вывод состоит в том, что мотт оказал влияние на сельское население. Многие хозяйства попали в зависимость к феодалу, которому крестьяне теперь были обязаны платить налог. Однако в среде самих господ произошли, пожалуй, еще более глубокие социальные изменения. Привычные к жизни в усадьбах в сельской местности, населенной свободными крестьянами, сеньоры всего за несколько десятилетий перебрались в замки, вооружившись до зубов сначала для того, чтобы захватить власть, затем — чтобы удержать ее. Для таких существенных сдвигов понадобилось всего несколько десятилетий. Завладев мотт как оружием устрашения, феодалы и их вассалы начали создавать новую систему социальных отношений — примитивную, но весьма самобытную. С одной стороны, это была лживая политика подавления, с другой стороны, в среде рыцарства провозглашались идеалы чести и отваги. Именно эти идеалы воспевали средневековые рыцарские баллады.

Так, со сменой поколений установилось некое социальное равновесие. Новые отношения закрепили сословную общность сеньоров, ослабившую чувство постоянной опасности. Замки открыли свои ворота друзьям и соседям, войны уступили место турнирам, на рыцарских щитах красовались теперь фамильные гербы. Где ранее царили хитрость и жестокость, теперь воспевались доблесть и щедрость. Так, со второй стадии развития феодализма в обстановке средневекового мотт закладывались основы наследия, которое оставила потомкам та эпоха и которое по праву заслужило название «зáмковая культура». {↑81}

КРУПНЫЙ МОТТ В АРДЕННАХ (расположен слева от церкви); находится в деревне Корнэ, близ Вузье. Возведен семь веков назад. Имеет высоту 18 м, диаметр основания — 60 м, вершины — 35 м. На вершине, площадь которой почти 110 м², теперь находится кладбище.

МОТТ В ГАСТИНГСЕ, где произошла битва Вильгельма Завоевателя с Гарольдом. Сваи башни уже возведены, два человека с кирками и трое с лопатами укрепляют их землей. [Фрагмент рисунка гобелена из Байё.]

НАПАДЕНИЕ НА МОТТ в Доле (Бретань). Слева легкий мост через крепостной ров. В центре мы видим герцога Бретонского Конана, который спасается бегством, спускаясь по веревке на противоположную сторону рва. Ему удалось укрыться в другом мотт, в Динане. (Другой фрагмент рисунка гобелена.]

МОТТ В ДИНАНЕ капитулирует. Гарнизон еще продолжает сопротивляться, но герцог Конан уже протягивает копье с надетыми на него ключами, передавая их Вильгельму в знак своего поражения. (Третий фрагмент рисунка гобелена.]

БУРГ ДАМПЬЕР-ЛЕ-ШАТО в департаменте Марна (гравюра XV в.) вырос рядом с замком в период между XII и XV вв. На вершине мотт сохранилось только одно строение. Бейли обнесен крепостным валом и окружен рвом. Некоторые из надворных строений [расположены рядом со сторожевой башней (справа)] возведены на насыпи. Слева за валом и рвом видны дома и церковь бурга.

ПЛАН МОТТ И БЕЙЛИ, изображенных на верхнем рисунке. Размеры мотт: 120 м × 60 м в основании и 75 м × 35 м в вершине, высота насыпи 15 м. Соотнести размеры мотт и бейли позволяет сечение вдоль линии A — B (слева вверху).

БУРГ РЕТЕЛЬ В АРДЕННАХ (гравюра XV в.) вырос рядом с замком. Ко времени создания гравюры бург был окружен каменной стеной с башнями. В центре возвышается собор монастыря Нотр-Дам. Как и в Дампьер-ле-Шато, крепость постепенно превратилась в город.

ПЛАН МОТТ, изображенного на верхнем рисунке, показывает, какие преимущества извлекались из неровностей рельефа. Мотт расположен на скалистом отроге, простирающимся к востоку, с почти вертикальным обрывом на южной стороне и более покатыми склонами на восточной и северной. Диаметр мотт в основании 70 м, в вершине 10 м, высота от основания до вершины 15 м. Предполагается, что возведен в 1026 г.

Публикация:
В мире науки, Июль 1983, стр. 74-81 (Scientific American 248, May 1983, pp. 132-40)