ХLegio 2.0 / Библиотека источников / Записки о Галльской, Гражданской, Александрийской, Африканской и Испанской войнах / Записки о войне в Испании / Новости

Записки о войне в Испании

Неизвестный автор (Перевод: А. Клеванов)

Incertorum auctorum. De Bello Hispaniensi

1. После поражения Фарнака и замирения Африки, остатки неприятельской армии под начальством юного Кн. Помпея, ушли в Испанию и овладели сей дальней провинцией. Пока Цезарь был занят в Италии раздачей наград. Помпей между тем собирался с силами и призывал жителей городов действовать за одно с ним. Таким образом, отчасти просьбами, отчасти насилием собрав довольно значительное войско Кн. Помпей опустошал им нашу провинцию. Некоторые города добровольно оказывали ему пособие, другие же оказывали сопротивление. Овладев каким-нибудь городом силой, юный Помпей обыкновенно скоро находил какую-нибудь вину в самых богатых гражданах, хотя бы и оказавших ему услуги и казнив их, имущество их раздавал в добычу своей шайке правильнее состоявшей из разбойников, чем из воинов. Таким образом приманкой добычи он без труда собрал значительные силы. Города, враждебные Помпею, не переставали посылать гонца за гонцом в Италию умоляя о защите их против покушений Помпея.

2. Кай Цезарь, уже третий выбор диктатор, утвержденный и на четвертый срок, после долгого странствования, наконец постепенно прибыл в Испанию, чтобы положить конец пылавшей там войне. Тут явились к нему послы жителей Кордубы, вознамерившихся отпасть от Кн. Помпея, и сказали ему: в ночное время можно без труда занять Кордубу тем более, что он Цезарь неожиданно прибыл в провинцию, и что гонцы, Кн. Помпеем расставленные по всем дорогам, чтобы известить его о приближении Цезаря, все переловлены. Многое и кроме того приводили они в пользу своего мнения. Уступая их просьбам, Цезарь дал знать о своем прибытии К. Педию и К. Фабию Максиму, которые были им оставлены легатами при войске, предписывая им прислать ему немедленно на помощь конницу, набранную ими в провинции. А сам он двинулся к ним поспешнее, чем они ожидали его прибытия, не имея при себе, как желал, вспомогательного конного отряда.

3. В это время находился с отрядом войска в Кордубе, которая считалась главным городом всей этой провинции, Секст Помпей, брат Кнеев. А сам юный Кн. Помпей осаждал город Улию, под стенами которого уже он стоял несколько месяцев. Жители этого города, узнав о прибытии Цезаря, отправили к нему послов, которым удалось благополучно миновать разъезды Помпея; послы, явясь к Цезарю, просили его прислать к ним, как можно скорее, вспомогательное войско. Цезарь, зная, что жители этого города всегда отличались верной службой народу Римскому, немедленно во вторую стражу ночи приказал идти шести когортам и такому же количеству конницы; начальство над этим отрядом Цезарь вверил одному из известных туземцев, хорошо знакомому с местностью страны Л. Юнию Пациеку. Когда он приблизился к окружавшим город войскам Помпея, то была страшная непогода и ужасно сильный встречный для осаждающих ветер. Темнота была такая, что с трудом можно было видеть человека возле себя: обстоятельство это было весьма благоприятно для нашего вспомогательного отряда. Когда он подошел к неприятельским аванпостам, то Пациек приказал всадникам ехать вперед прямо по двое через неприятельские войска. Когда кто-нибудь из неприятелей спрашивал наших, то они отвечали: "молчите, не делайте шуму, дело в том, чтобы подобраться к стене и взять город." Стражи неприятельские, по случаю страшной непогоды, не могли быть очень бдительны, притом же они поверили тому, что было им сказано. Подошедши к воротам, наши по данному сигналу были узнаны осажденными и впущены в город. Тут пешие и конные войска, за исключением отряда оставшегося в городе, с военными кликами бросились на неприятельский лагерь. Неприятель, не ожидавший ничего подобного, в ужасе вообразил, что он уже сделался нашей добычей.

4. Отправив вспомогательный отряд в Улию, Цезарь двинулся к Кордубе, желая отвлечь Помпея от осады этого города. С похода Цезарь, отправил вперед к Кордубе отряд тяжело вооруженных воинов и конницы. Приближаясь к городу, первые сели на коней позади всадников. Из города этого не могли приметить и, видя приближение нашей конницы, выслали на встречу ей сильное войско, надеясь без труда истребить ее. Но тут наши тяжеловооруженные воины соскочили с коней и завязали упорное дело, из которого немногим неприятелям удалось без вреда уйти в город. Секст Помпей в ужасе послал к брату, призывая его к себе на помощь и умоляя его поспешить, чтобы до его прихода Цезарь не овладел городом. Таким образом Кн. Помпей вынужден был снять осаду Улии на половину почти взятой и, вследствие письменных убеждений брата, поспешить с войсками к Кордубе.

5. Цезарь, подошедши к реке Бетису, не мог ее перейти в брод с войском, по причине ее глубины. Он приказал набросать в воду корзин с каменьями и сверх их устроил мост. Тремя отделениями переведя войско свое по мосту, Цезарь подле него расположился лагерем. К стороне города мост состоял из бревен и делился на две части. Помпей, подошедши с своими войсками, стал лагерем также недалеко от моста напротив Цезаря, который, намереваясь отрезать ему путь от моста и от города, начал вести линию укреплений от лагеря к мосту. Помпей с своей стороны вознамерился сделать тоже. Тогда между обоими вождями произошло страшное состязание о том, кто прежде подойдет к мосту. Вследствие этого произошел упорный рукопашный бой, в котором обе стороны, оспаривая упорно друг у друга обладание мостом, теснила друг друга к реке, стараясь туда опрокинуть. Груды тел покрывали место сражения. В течение многих дней Цезарь выжидал случая предложить неприятелю бой на ровном месте, чтобы одним решительным ударом окончить войну.

6. Видя, что неприятель не желает принять сражения, и что план его с этой целью отвлечь его к себе не удался, Цезарь перевел войска через реку и ночью, приказав разложить большие огни, двинулся к Атегую, одному из самых укрепленных городов Помпеевых. Когда Помпей узнал от перебежчиков об этом движении Цезаря, то он в тот же день приказал собрать все повозки и осадные орудия, которые он было оставил позади по тесноте дорог и удалился в Кордубу. Цезарь начал осаждать Атегуй правильной осадой и открыл перед ней траншеи. Узнав об этом, Помпей в тот же день выступил в поход. Готовясь на случай его прибытия, Цезарь укрепил позади себя все важнейшие пункты и, заняв их отрядами конницы и пехоты, прикрыл ими путь к своему лагерю. Когда Помпей приблизился к позиции Цезаря, был чрезвычайно густой туман. Под покровом его Цезаревы конные отряды отрезали и окружили со всех сторон несколько неприятельских батальонов и эскадронов и истребили их так, что весьма немногим из неприятелей удалось уйти.

7. В следующую ночь Помпей предал огню свой прежний лагерь и расположился вновь лагерем между городами Атегуем и Укубисом по горам, перерезанным лощинами. Цезарь между тем, окончив линию укреплений и все предварительные работы, нужные для осады города, стал устраивать террасу и делать подступы. Местность была гористая и самой природой приспособленная к военным действиям. Только там была долина, по которой текла река Сальс, расстоянием от города Атегуя только в двух милях. Напротив города по горам расположен быль лагерь Помпея в виду обоих городов; на выручку же своим он не смел идти. У Помпея находились значки и орлы тринадцати легионов, но единственные силы, на которые он рассчитывал было два легиона туземцев, те самые, которые ушли от Требония. Один легион состоял из переселенцев, живущих в Испании. Четвертый был Афраниев из Африки, ушедший оттуда вместе с Помпеем. Прочие легионы составлены была из сброда беглецов разного рода. Что же касается до легкой пехоты и конницы, то и той и другой мы далеко превосходили неприятеля.

8. Помпею в его намерении тянуть военные действия много содействовала местность страны, состоящей из горных возвышений и весьма удобной к устройству укрепленных лагерей. Трудно вести наступательную войну во всей дальней Испании, где плодородие почвы и обилие воды везде дает средства к обороне. Притом вследствие частых набегов диких народов все важнейшие пункты, как бы они ни были отдалены от городов, обнесены укреплениями и снабжены башнями. Притом строения здесь, как и в Африке, покрыты цементом, а не черепицей; они очень высоки и в них устроены каланчи, с которых далеко видно. Притом большая часть городов этой провинции укреплены самой местностью, то есть своим положением на горах и притом так превосходно, что самый подступ к ним и нападение становятся крайне затруднительны. Таким образом находя свою защиту в местоположении, города Испании не могут быть легкой добычей неприятеля, что доказала и теперешняя война. Помпей, как мы выше сказали, расположился лагерем между городами Атегуем и Укубисом, в виду их обоих, а в четырех милях от запятой им позиции находился удивительно укрепленный природой холм, известный под названием Постумиевых лагерей; его по этой самой причине Цезарь обнес укреплениями и занял отрядом войска.

9. Помпей, позиция которого, находившаяся довольно в большом расстоянии от лагеря Цезарева, была защищена гористой местностью, надеялся без труда овладеть вышеупомянутым постом Цезаря, отделенным от него рекой, которому подать помощь при таких обстоятельствах было весьма затруднительно. В этом убеждении, в третью стражу ночи, Помпей выступил из лагеря и произвел атаку на укрепление Цезарево, надеясь таким образом помочь осажденным. Видя приближение неприятелей, находившийся в укреплении наш гарнизон, встретил их громкими кликами и градом стрел, переранившим у них много людей. Таким образом осаждающие оказывали упорное сопротивление. Когда известие об этом пришло в главный лагерь Цезаря, то он двинулся на помощь своим с тремя легионами. Узнав о приближении Цезаря, неприятель и ужасе обратился в бегство, потеряв много убитыми, а еще больше взятыми в плен, да и которым удалось уйти, то и те побросали оружие; восемьдесят щитов поднято на месте сражения.

10. На следующий день утром рано прибыл из Италии Аргуеций с конницей. Он с собой принес пять Сагунтинских знамен, отбитых им у жителей этого города. Да мы забыли еще упомянуть, что Аспренат привел еще прежде Цезарю на помощь конницу из Италии. В ту же ночь Помпей, предав огню свой лагерь, отправился к Кордубе. Царь Индо, пришедший на помощь Цезарю с своей конницей, преследуя горячо неприятеля, был захвачен воинами его туземных легионов и убит.

11. На другой день конница наша далеко преследовала по направлению к Кордубе тех, которые везли разного рода припасы в лагерь Помпея и захватили 50 человек с лошадьми, которых и привели в лагерь. В тот же день перебежал к ним в лагерь К. Марций служивший в войске Помпея военным трибуном. Около третьей стражи ночи произошел у стен города упорный бой. Осажденные метали в нас огнем и испробовали тут все средства, какие только существуют для бросания огня. Вслед за тем всадник Римский, К. Фунданий перебежал к нам в лагерь из стана неприятельского.

12. На другой день наши всадники захватили в плен двух неприятельских воинов из легиона туземцев; эти воины показали, будто они рабы; но их узнали воины, которые служили под начальством Фабия и Педия и перебежали от Требония. Такая вина не могла быть прощена и пленные убиты нашими воинами. В тоже время попались в плен гонцы, посланные из Кордубы к Помпею, но ошибкой зашедшие в наш лагерь. Они отпущены обратно с отрубленными руками. Следуя своему обыкновению, осажденные и в эту ночь со второй ее стражи, пустили в нас множество огненных снарядов и стрел, не переставая в течение долгого времени, и переранили у нас много народу. К концу ночи осажденные сделали вылазку к тому месту, где был расположен шестой легион, растянутый на большое пространство для производства работ и завязали упорный бой. Впрочем они отбиты несмотря на то, что выгоды местности были все на их стороне. Когда осажденные сделали вылазку, то наши воины встретили их храбро и хотя производили нападение с возвышенного места, однако были с большим уроном оттеснены и возвратились в город.

13. На другой день Помпей начал вести траншею от своего лагеря к реке Сальсу. Тут случилось, что большая конная неприятельская партия, наткнувшись на наш небольшой пост, сбила его, причем мы потерпели урон три человека убитых. В тот же день А. Вальгий, сын сенатора (брат его остался в лагере Помпея), бросив все свое, сел на коня и бежал к нам. В руки воинов наших попался лазутчик из второго Помпеева легиона и убит ими. В то же время со стены брошена была к нам праща, с запиской: "когда будет положен на стене щит, то это будет знаком, что можно взять город без труда". В этой надежде некоторые из наших воинов, надеясь без опасности приблизиться к стене в овладеть городом, на другой же день начали вести к стене подкопы, и большая часть первой стены рушилась. Несмотря на это жители города обошлись с ними, как с своими и умоляли только выпустить из города к Помпею тяжеловооруженных воинов и начальников города, поставленных в нем Помпеем. Цезарь отвечал на это: "что он привык предписывать условия, а не принимать их." По возвращении послов в город, узнав ответ Цезаря, осажденные, выпустив в нас все метательные снаряды, какие у них были, начали упорный бой на всем протяжении стен, так что большая часть наших ждали непременно вылазки. Окружив город живой стеной воинов, мы с своей стороны несколько времени поддерживали упорный бой. Выстрелом из нашей баллисты сбита башня неприятельская с пятью, находившимися на ней, воинами и с мальчиком, которому поручено было наблюдать за действием нашей баллисты.

14. Немного спустя Помпей устроил укрепление по сию сторону Сальса, причем наши его не тревожили. Вследствие этого Помпей возгордился, пришедши к ложному убеждению, будто он в наших пределах устроил это укрепление. На следующий день Помпей продолжал свое наступательное движение. Тут многочисленные силы неприятельские напали на наш пост, состоявший из нескольких эскадронов конницы и отряда легкой пехоты, сбили его и, пользуясь своим перевесом численности, почти совершенно уничтожили. Это происходило в виду обоих лагерей. Возгордясь своим успехом, Помпеевы войска, преследуя наших, далеко зашли вперед. Когда же наши, собравшись с силами остановились и встретили неприятеля грудью, то он; ограничившись военным кликом, которым он желал показать, что не уступает в мужестве нашим, не принял предложенного ему сражения.

15. У нашего войска в случае сражения с конницей было принято за правило: когда всадник, вступая в рукопашный бой с пехотинцем спешивается, то он никак не может с ним сравняться, что доказало и нынешнее сражение. Когда легкая неприятельская пехота неожиданно ударила на нашу конницу, то она большей частью спешилась. Таким образом произошел упорный бой, в котором всадники сражались пеши, а пехотинцы сражались, как всадники. Побоище окончилось не прежде, как у самого вала неприятельского. В этом сражении пало у неприятеля 123 человека, остальные возвратились в лагерь, многие перераненные, а еще больше потеряв оружие. Наших пало трое, а ранено 12 человек наших и пять всадников. Остальную часть дня бой продолжался у стен города, как прежде. Осажденные по обыкновению своему осыпали нас огненными снарядами и стрелами. Потом они взялись за страшное и неслыханное злодейство. В виду нашем они начали убивать хозяев домов, где они находились и бросать их со стены, как делается только у варварских народов, а о чем у нас подобного примера дотоле не сохранила память людей.

16. К вечеру этого дня прошел в город так, что мы его не видали, гонец из лагеря Помпеева с приказанием: в эту же ночь предать огню нашу террасу и башни, и в третью стражу произвести вылазку. Осажденные, бросив в нас множество огней и стрел, сожгли большую часть нашей стены и отворили ворота города, обращенные к лагерю Помпея. Они произвели вылазку всеми силами, вынесли с собой фашины завалить рвы и крючья для растаскивания наших шалашей, сделанных из соломы для защиты воинов от зимних непогод. Они взяли с собой денег и дорогие платья, надеясь, пока наши будут заниматься грабежом, пробиться к войскам Помпея, которых он водил в боевом порядке по той стороне Сальса. Хотя наши не ожидали этой вылазки, но мужественно ее встретили, отбили нападение и с большим уроном втоптали осажденных в город, ограбив их и лишив оружия; иных захватили живьем, и на другой день умертвили их. В то же время один перебежчик из города принес известие, что Юний, находившийся там для ведения минных работ, видя, что началось избиение жителей города, воскликнул: "что вы делаете за страшное и неслыханное злодейство и преступление? Чем эти несчастные заслужили его? Разве тем, что вас впустили в дома свои к своим домашним очагам. За гостеприимство вы воздали гнусным злодейством." Много Юний говорил в этом же роде, и ему удалось усовестить своих и остановить избиение граждан.

17. Вследствие этого, на другой день явились к нам послами из города Туллий и Катон Лузитанец. Первый сказал Цезарю: "о, если бы боги бессмертные судили мне лучше быть воином твоим, чем Кнея Помпея и мужество мое показать скорее в твоем счастье, чем в его несчастии! Его роковая слава кончалась тем, что мы, граждане Римские, будучи лишены защиты, в таких гибельных обстоятельствах, стали, можно сказать, на одну доску с его врагами. Чуждые успехов отечества, мы только перенесли его несчастия. Мы выдержали нападение стольких легионов, днем и ночью на укреплениях не боялись ни ударов мечей, ни града стрел. Теперь, побежденные твоим мужеством, а Помпеем брошенные на произвол судьбы, прибегаем к твоему милосердию, ища в нем одном себе спасения." Цезарь на это отвечал: "могу ли я согражданам моим, сознающим свою вину, отказать в том, в чем я никогда не отказывал иноплеменникам?"

18. Когда послы возвратились к городу и подошли уже к его воротам, то Тиб. Туллий не последовал за К. Антонием. Тот уже было вошел в ворота, но, не видя Туллия, воротился за ним, и схватил его за руку. Тиберий Туллий тогда выхватил из-за пазухи кинжал и нанес Антонию рану в руку. Таким образом ему и его товарищу Катону Лузитанцу удалось уйти обратно к Цезарю. В тоже время перебежал к нам знаменосец первого легиона. Между прочим он показал, что, в день сражения конницы, из людей, находившихся под его знаменем, пало тридцать пять человек; в лагерь же Помпея не только не велено было распространять это известие, но запрещено говорить и об убыли одного человека. Один невольник, владелец которого находился в лагере Цезаря, оставив жену и сына в городе, зарезал своего господина и ушел в лагерь к Помпею тайно от наших караулов. Он прислал оттуда записку на праще, в которой сообщил сведение о мерах, какие принимаются в городе для его обороны. Таким образом передав письма те, которые обыкновенно бросали к нам записки на пращах, возвратились в город. Немного спустя два Лузитанца родные братья перешли к нам. Они рассказывали, что Помпей в собрании воинов сказал: "вследствие того, что городу не возможно подать помощи, он намерен ночью из виду неприятеля скрыться и удалиться к морскому берегу." На это ему один воин отвечал: "не лучше ли идти прямо сразиться с врагом, чем показать себя беглецами?" За такой ответ этого воина тут же умертвили. В тоже время захвачены гонцы Помпея, отправленные им в город. Цезарь письма, найденные у гонцов, приказал показать жителям города, а тому из них, кто желает остаться в живых, приказал поджечь деревянную городскую башню. Тому, кто решился бы на этот подвиг, Цезарь обещал все, чего он только ни пожелает. Покушение зажечь эту башню сопряжено было с большой опасностью. И действительно тот, кто хотел ее зажечь, как только приблизился к ней, был с нее убит. В туже ночь один перебежчик сообщил нам известие, что Помпей и Лабиен с большим негодованием узнали о случившемся в городе избиении граждан.

19. Во вторую стражу ночи, одна наша деревянная башня, вследствие множества пущенных в нее осажденными метательных снарядов, обнаружила сверху до второго и третьего этажа большие повреждения. В тоже время у стен города происходил упорный бой и осажденным удалось, пользуясь благоприятным для них ветром, сжечь одну нашу башню. На следующий день рано утром одна мать семейства спустилась со стены и убежала к нам. Она показала, что хотела уйти к Цезарю со всем своим семейством и прислугой, но те все были схвачены и перерезаны. В тоже время брошены были со стены дощечки, на которых было написано следующее: "К. Минаций Цезарю. Если ты мне обещаешь жизнь, то, будучи брошен Помпеем на произвол судьбы, я буду служить тебе с таким же мужеством и верностью, с каким служил ему." В то же время явились к Цезарю послы из города те же самые, которые и прежде, и сказали ему, что на следующий же день сдадут ему город, буде он обещает им жизнь." На это Цезарь отвечал: "что он Цезарь и слово свое привык держать." Таким образом, накануне одиннадцатого дня Мартовских календ, Цезарь овладел городом и провозглашен воинами императором.

20. Помпей, узнав от перебежчиков о сдаче города, перенес свой лагерь ближе к городу Укубису, окружил его укреплениями и расположил в них свое войско. Цезарь с своей стороны двинулся вперед и расположился лагерем близ неприятельского. Вскоре после того как-то раз, рано утром, один тяжело вооруженный воин из туземного легиона перебежал к нам и сообщил нам известие, что Помпей собрал жителей Укубиса и приказал им произвести меж себя строгий разбор, кто из них держится его стороны и кто желает успеха Цезарю. Спустя несколько времени во взятом нами городе, в одном подкопе, найден тот невольник, о котором мы выше упоминали, что он убил своего господина; он сожжен на костре живьем. Около того же времени восемь тяжеловооруженных сотников (центурионов – прим. Xlegio) из туземного легиона перешли к Цезарю; а наша конница имела стычку с неприятельской, где мы потеряли несколько человек из легкой пехоты ранеными. В туже ночь пойманы неприятельские лазутчики: три из них невольники, а четвертый – воин из туземного легиона. Рабы распяты на крестах, а воину отрублена голова.

21. На следующий день из неприятельского лагеря перешли к нам несколько человек всадников и легковооруженных воинов. В то время человек одиннадцать неприятельских всадников напали на наших воинов, когда те брали воду, несколько человек убили, а других увели с собой в плен. Из всадников при этом случае взяты в плен восемь человек. На следующий день, по приказанию Помпея, отрублены головы, семидесяти четырем человекам, которых подозревали в тайном расположении к стороне Цезаря. Остальных, на кого пало подозрение, Помпей велел отвести в город; из них сто двадцать человек бежали и ушли к Цезарю.

22. Спустя несколько времени жители Бурсаволы, захваченные нами в плен в Атегуе отправлены были вместе с нашими послами в Бурсаволу, чтобы уведомить своих соотечественников о случившемся и внушить им, какую они могут иметь надежду на Кн. Помпея, когда воины его режут безвинных граждан и совершают многие другие злодейства там, куда они впущены для защиты. Приблизившись к городу, наши послы, в числе коих были сенаторы и всадники Римские, не решились войти в город, и отпустили туда одних туземцев. Те, после долгих переговоров, уже возвращались к нашим, но, находившиеся в городе, воины из ненависти к ним нагнали их и перерезали. Только двум из послов удалось уйти к Цезарю и дать ему знать о случившемся. Жители же Бурсаволы послали лазутчиков в Атегуй; узнав от них, что показания послов были справедливы, они пришли в волнение, схватили виновника избиения послов и хотели его побить каменьями, говоря, что он виновник гибели их всех. С трудом избежав смерти, он просил жителей города дозволить ему самому отправиться к Цезарю и выдать себя головой; как главного виновника. Выпущенный на волю, он вышел из города и, собрав шайку вооруженных людей, он ночью обманом прокрался в город и произвел там страшные убийства. Лишив жизни старейшин города, в коих он видел своих врагов, он город подчинил своей власти. Немного спустя рабы перебежчики показали, что имущества граждан продаются с публичного торга и никому не дозволяется уходить из города иначе, как совершенно раздетому. Вследствие этого после взятия Атегуя, жители Бурсаволы, отчаявшись в победе своей стороны, в страхе многие бежали в Бетурию. Наших перебежчиков неприятель помещал в легкую пехоту, давая им на содержание не более шестнадцати асс в сутки.

23. Немного времени спустя Цезарь приблизил свой лагерь к неприятельскому, и начал вести траншею к реке Сальсу. Когда наши воины заняты были производством работ, то на них устремились в большом числе с возвышенного места неприятельские воины и пока наши успели противопоставить сопротивление, они пустили в них множество стрел и переранили очень много народу. Энний говорит: что тут наши должны были уступить напору неприятеля. Видя, как наши, что было не в их обыкновении, отступают перед неприятелем, два сотника пятого легиона перешли реку и своим мужеством остановили напор неприятеля. Они ободрили наших и двинули их вперед; но тут один из них пал пораженный стрелами, которыми осыпали нас неприятели с возвышенного места. Другой все таки поддерживал еще бой, начинавший становиться неровным, но тут как-то оступился и упал. Неприятельские воины устремились к нему со всех сторон; но тут наши всадники, перешедши на ту сторону, ударили в середину врагов, гнали и теснили их до вала. Здесь впрочем занесшись далеко в средину неприятельской позиции, конница наша окружена была со всех сторон легкой пехотой неприятельской и его кавалерией. Только беспримерным мужеством удалось коннице нашей спастись от плена; теснота места, где происходил бой у неприятельских укреплений была такова, что всадник с трудом, мог защищаться. В этих обоих сражениях у нас переранено много всадников и в том числе Клодий Аквиций. Не смотря на то, что бой был почти рукопашный, наши воины потеряли только двух сотников, а покрыли себя славой.

24. На другой день войска обеих сторон сосредоточились у Сорикарии; наши начали вести траншеи. Помпей, видя, что его хотят отрезать от его укрепления Аснавии, находящегося от Укубиса в расстоянии пяти миль, понял необходимость дать сражение. Долго он не решался дать его при одинаковых для себя и для нас условиях местности; но наконец с целью овладеть возвышенностью, более благоприятной для него, чем та, которую он занимал, по необходимости он должен был сойти на неблагоприятную для него местность. Таким образом оба войска сразились за эту возвышенность, и наше поразило неприятельское и сбило его с равнины. Сражение это увенчалось полным для нас успехом. Неприятель был разбит на всех пунктах с большим уроном и не мужество его, а гористая местность, куда он удалился, спасла его от совершенного истребления. Притом наступление вечера воспрепятствовало нашим, – что бы они непременно сделали, несмотря на то, что перевес численности был на стороне неприятеля, – окружить его со всех сторон и отрезать ему отступление. Урон неприятеля простирался до трех сот двадцати четырех человек легкой пехоты, и ста тридцати восьми тяжелой пехоты (легионов) убитыми. Кроме того многие его воины побросали оружие. Так мы отплатили неприятелю за гибель двух сотников, случившуюся накануне.

25. На следующий день Помпей опять вывел войска свои на тоже место, но тут остался верен своему обыкновению не сражаться с нами на ровном месте иначе, как одной конницей. Между тем как наши заняты были работами, конница беспрерывно производила нападения. Воины наших легионов громкими кликами требовали сражения, полагая, что они в состоянии преследовать неприятеля и в его выгодной позиции, а потому они вышли из низменной равнины, на которой прежде были расположены и остановились вблизи от неприятеля, хотя на равнине же, но при неблагоприятных для себя условиях местности. Несмотря на то, неприятель не решался спуститься с возвышенности и принять сражение в открытом поле; только один воин Антистий Турнион, надеясь на свои силы и считая себя непобедимым, выступил вперед. Тогда произошло единоборство, подобное тому, которое, как сказывают, случилось некогда между Ахиллом и Мемноном. На вызов Антистия выступил из наших рядов К. Помпей Нигер, всадник Римский, родом из Италики. Храбрость Антистия была известна и потому, оставив работы, все воины поспешили смотреть на единоборство. Обе армии стояли в боевом порядке и с таким вниманием смотрели, за кем из двух сражающихся останется победа, как будто она должна была решить участь всей войны. Каждая сторона ободряла своего воина, и самые опытные и сведущие люди с участием следили за ходом боя. Оба единоборца шли друг к другу на встречу на равнине и щиты их блестели разными украшениями; но между ними бой не состоялся вследствие движения с одной стороны конницы, а с другой стороны легкая пехота выступила вперед для прикрытия укреплений. Неприятель горячо преследовал по пятам нашу конницу, отступавшую в лагерь; она, обратившие назад с криками, дружно на него ударила, смяла, обратила в бегство и гнала до самого лагеря, куда он и удалился с большой потерей.

26. Цезарь в награду за отличное мужество дал эскадрону Кассия денежную награду тринадцать тысяч сестерций, а начальнику его пять золотых ожерелий. Легкой пехоте Цезарь роздал десять тысяч сестерций. В этот же день явились к Цезарю неприятельские перебежчики А. Бебий, К. Флавий и А. Требеллий, всадники Римские из города Асты; их вооружение было, можно сказать, залито серебром. Они принесли известие, что все всадники Римские, сколько их есть в лагере у Помпея, сделали было заговор перейти к Цезарю; но, по доносу одного раба, они схвачены и посажены под стражу, откуда удалось уйти им только одним. В этот же день перехвачено письмо Кн. Помпея к жителям Урсаоны: "нахожусь в добром здоровье и вам того же желаю. Хотя и теперь уже мы счастливо и с успехом отражаем неприятеля, по лишь только мы найдем случай сойтись с ним на ровном месте, то скорее, чем вы можете ожидать, окончим войну. Неприятель не решается ввести в дело свое войско, состоящее из новобранцев. Он войну ведет, можно сказать, нашими средствами: осаждая порознь наши города, найденными в нем запасами поддерживает свое войско. А потому я приму меры и к защите наших городов и к тому, чтобы войну кончить, как можно скорее, решительным ударом. Я пошлю к вам скоро вспомогательный отряд. Неприятель, лишенный средств, которые он добывал в наших же городах, вынужден будет принять сражение."

27. Вслед за тем, в то время, когда наши неосторожно были растянуты для производства работ, конница неприятельская ударила на наших, когда те занимались рубкой дров в масличной роще. К нам перебежало несколько человек рабов; они дали знать, что сражение, произошедшее у Сориции накануне 3-го числа Мартовских Нон, распространило ужас в неприятельском войске и что защита отдельных фортов неприятельских вверена Аттию Вару. В тот же день Помпей снял лагерь и расположился насупротив Гиспалиса в масличной роще. Когда Цезарь собирался за ним следовать, то около 6-го часу увидали месяц. Отступая от Укубиса, Помпей отдал приказание остававшемуся в нем гарнизону сжечь город и потом удалиться в большой лагерь. Цезарь по дороге приступил к городу Вентиспонту; этот город сдался ему без сопротивления. Отсюда Цезарь двинулся к Карруке, и стал лагерем против Помпеева. Помпей город Карруку за то, что они затворили было перед ним ворота, сжег. У нас пойман тот воин, который заколол своего брата и забит палками до смерти. Двинувшись отсюда, Цезарь из Мундийской равнины сошелся с Помпеем и стал лагерем не в дальнем расстоянии от его лагеря.

28. На следующий день Цезарь с своими войсками хотел уже продолжать путь, когда лазутчики дали ему знать, что Помпей с третьей стражи ночи стоить с войском в боевом порядке. Узнав это, Цезарь поднятием флага дал знать своим войскам, чтобы они строились в боевой порядок. Цезарь поступил так, чтобы показать несправедливость слов Помпея, который писал к жителям Урсаоны, расположенным в его пользу: "что Цезарь не решается сойти на ровное место, вследствие того, что большая часть его войска состоит из вновь набранных солдат." Такого рода отзывы Помпея разуверили умы горожан. Обнадеженный их содействием, он уже надеялся исполнить все, тем более, что позицию, где находился лагерь, он избрал защищенную и самой природой и укреплениями города. Местность здесь была возвышенная, состоявшая из непрерывного ряда холмов, между которыми почти вовсе не было долин.

29. Необходимо упомянуть о том, что случилось в это время. Между обоими лагерями находилась равнина, имевшая миль пять протяжения. Сообщения Помпея были обеспечены крепостью города и гористой местностью. Спереди возвышенность переходила круто в равнину, которую перерезывал ручей, переход через который был весьма затруднителен, а на правом фланге ручей тек по болотистому и топкому месту. Сначала Цезарь, видя армию неприятельскую расположенную в боевом порядке, надеялся, что она спустится в равнину для сражения и все были того же мнения. Притом на равнине коннице было несравненно удобнее действовать. День был тихий и ясный, и казалось сами боги бессмертные дали ему все условия, нужные для сражения. В нашем войске чувство радости не исключало чувства тревожного беспокойства тем более, что никто не мог предузнать, какую перемену произведет один наступающий час времени. Тогда наше войско двинулось вперед, а неприятельское отошедши милю от города, на большее расстояние удалиться от его укреплений не осмеливалось, решившись принять сражение, так сказать, под стенами города. С своей стороны неприятель, обнадеженный выгодами местности, бывшими на его стороне, также не отказывался от боя, но он желал его принять не иначе, как с своей возвышенной позиции и у стен города. Уже наши поспешно достигли до весьма затруднительной переправы через ручей, а неприятель и не думал оставлять своей выгодной позиции.

30. Неприятельские войска, расположенные в боевом порядке, состояли из тринадцати легионов; по флангам они были прикрыты кавалерией. Легкой пехоты у него было тысяч шесть, и столько же вспомогательного войска. Наши войска состояли из восьмидесяти когорт и восьми тысяч конницы. Когда наше войско, прошедши равнину, вступило в неудобные места, то переход через них сопряжен был с большой опасностью потому, что неприятель угрожал с возвышенного места. Цезарь, опасаясь этого обстоятельства и того, как бы оно не обратилось ко вреду всего его войска, задержал свои войска. Солдаты с негодованием и досадой встретили приказание Цезаря, горя усердием немедленно вступить в бой. Такое замедление с другой стороны послужило к ободрению неприятеля, вообразившего, что робость овладела войском Цезаря и что оно остановилось вследствие этого. Возгордясь этим, неприятель громко приглашал наших к бою при невыгодных для них условиях, убежденный в неприступности своей позиции. Десятый легион по обыкновению был на правом крыле, на левом третий и пятый, и там же сосредоточены был и вспомогательные войска и конница. Испустив военные клики с обеих сторон, войска вступили в сражение.

31. Хотя наши превосходили мужеством неприятеля, но тот упорно защищался с возвышенного места. С обеих сторон раздавались громкие военные клики и пущено было множество стрел, так что была минута, когда наши усомнились было в победе. Натиск с обеих сторон и военные клики, которыми обыкновенно стараются испугать друг друга, были с обеих сторон одинаковы. Таким образом сражение продолжалось долго с равным упорством, но со стороны неприятеля много людей пало от наших дротиков. Мы уже говорили, что на правом нашем крыле стоял десятый легион; несмотря на свою малочисленность, он внушал неприятелю своей известной храбростью такой страх, что Помпей, видя стесненное положение своих на правом фланге, и опасаясь, как бы он не был обойден, отправил один легион с левого фланга на правый. Пользуясь этим, наша конница начала теснить левый фланг неприятеля. Он делал мужественный отпор и войска в бою стеснились так, что даже помощи подать им было невозможно. Военные клики смешивались с стонами умирающих и раненых, страшный звук мечей – все это должно было вселять робость в воинов, еще неопытных. "Тут – по словам Энния – нога теснила ногу и оружие встречалось с оружием." Наконец, несмотря на упорное сопротивление, наши стали теснить сильно неприятеля, который отступил к городу. Таким образом неприятель потерпел поражение в самый день посвященный Вакху и был бы совершенно истреблен, если бы не нашел убежища на той самой позиции, с которой выступил для сражения. В этом сражении пало около 50000 человек у неприятеля, если не больше; в числе убитых были Лабиен и Аттий Вар. Их тела похоронены с надлежащими почестями. Тут же пало всадников Римских, частью происходивших из города Рима, частью из провинций, до трех тысяч. Мы потеряли около тысячи человек, частью пехоты, частью конницы убитыми и до пяти сот человек ранеными. У неприятеля отняли мы тринадцать орлов, множество значков и ликторские пуки; да шестнадцать военачальников взято в плен. Таков-то был результат этого боя.

32. Вследствие того, что неприятель нашел себе убежище в городе Мунде, наше войско приступило к его обложению. Трупы неприятельские, оружие, щиты и дротики, найденные на поле сражения – вот из каких материалов состоял вал. Сверху были поставлены отрубленные головы неприятелей, с одной стороны как свидетельство победы и с другой для внушения страха осаждающими. Таким образом мы со всех сторон окружили неприятеля валом. Потом, по примеру Галлов, окружив город стеной из неприятельских тел, из-за нее осыпали мы неприятеля градом стрел и дротиков. Из этого сражения молодой Валерий бежал с немногими всадниками в Кордубу и дал знать Сексту Помпею, находившемуся там, о результате сражения. Помпей, узнав об этом, немедленно все деньги, сколько их у него было, роздал находившимся при нем всадникам и сказал жителям города, что он отправляется к Цезарю для переговоров о мире. Во вторую стражу ночи вышел он из города. А Кней Помпей, в сопровождении немногих пеших и конных воинов, отправился в город Картейю, где находились их морские силы; этот город от Кордубы находится в расстоянии ста семидесяти миль. За восемь миль не доходя города, П. Кальвиций, которому Помпей прежде вверял начальство над лагерем, от его имени написал письмо в город следующего содержания: "так как он не совсем хорошо себя чувствует, то пусть ему пришлют носилки для того, чтобы отнести его в город." Вследствие этого письма Помпея отнесли в Картейю. Узнав об этом, приверженцы Помпея поняли его намерение войти в город тайно, и явились к нему узнать о военных действиях. Когда они собрались в достаточном числе к Помпею, то он ушел под их защиту.

33. Цезарь после сражения, обложив со всех сторон Мунду, отправился в Кордубу. Ушедшие с поля сражения неприятельские воины заняли мост. Когда наши войска подошли к мосту, то неприятель издевался над ними, говоря: "что нас мало осталось после сражения и что где мы найдем убежище?" Они упорно обороняли мост. Цезарь переправился через реку и стал лагерем. Скапула, главный виновник восстания вольноотпущенников и рабов, с поля сражения прибыл в Кордубу и созвал и тех и других. Тут приказал он сделать для себя костер, облекся в самые роскошные одежды, приказал подать себе самый изысканный ужин; все свои деньги и все ценное имущество он роздал своим приближенным. Он спокойно поужинал, при чем возливали на него разные благовонные масла. Потом, по его приказанию, один раб его заколол его, а вольноотпущенник, служивший его гнусной страсти поджег его костер.

34. Жители Кордубы, когда Цезарь стал лагерем подле их стен, разделились на две партии. Волнение между приверженцами Помпея и Цезаря было так велико, что шум его достигал нашего лагеря. В городе находились легионы, составленные из перебежчиков; тут же находились рабы жителей города, отпущенные на волю Секс. Помпеем, но с прибытием Цезаря опасавшиеся попасть в прежнее состояние. Тринадцатый легион начал оборонять город и несмотря на сопротивление, которое он встретил в противной партии, он овладел частью башен и стены. Партия Цезаря отправила послов к нему, прося его прислать ей на помощь легионы. Беглецы, заметив это, старались поджечь город. В происшедшем бою они истреблены нашими и тут погибло двадцать две тысячи неприятелей, не считая тех, которые пали вне стен города. Кордуба таким образом досталась во власть Цезаря. Пока он здесь находился, неприятельские войска, бывшие у нас в обложении, сделали вылазку, но с большей потерей прогнаны назад в город.

35. Когда Цезарь стал приближаться к Гиспалису, из этого города вышли послы, моля его о пощаде. Цезарь обещал безопасность городу и велел войти в него легату Канинию с гарнизоном, а сам остановился лагерем под городом. В нем находился сильный отряд войска Помпеева; он с негодованием видел в город гарнизон Цезаря; особенно действовал против этого некто Филон, самый горячий защитник интересов Помпея, имевший большие связи по всей Лузитании. Тайно от Цезарева гарнизона, Филон отправился в Лузитанию и у Ления нашел Цецилия Нигра, родом туземца, имевшего под своим начальством значительный отряд Лузитанцев. С ним он двинулся снова к Гиспалису и принят в город ночью через стену. Тогда гарнизон Цезарев и его караулы истреблены острием меча, ворота города затворены и военные действия открылись снова.

36. Пока происходили эти события, послы жителей города Картейи дают знать Цезарю, что Помпей в их власти. Они надеялись этой услугой загладить в памяти Цезаря то, что они перед ним заперли ворота. В Гиспалисе Лузитанцы продолжали упорно сопротивляться; Цезарь понял, что если он будет пытаться взять город открытой силой, то защитники его, готовые на все, разрушат город и оставят ему одни развалины. Лузитанцы с своей стороны замыслили ночью сделать вылазку. Цезарь с умыслом не предупредил этого их намерения, о чем они не догадывались. Когда же осажденные, сделав вылазку, зажгли наши суда, находившиеся на реке Бетис и полагая, что наше войско занято погашением пожара, стали отступать к городу, то наша конница окружила их и истребила. Таким образом город Гиспалис снова достался в руки Цезаря; он оттуда двинулся к городу Асте, из которого явились к нему послы с изъявлением покорности. Многие из жителей Мунды, ушедшие с поля сражения в город, после долговременной осады явились к нам с изъявлением покорности. Их распределили в одном легионе, но они составили заговор: ночью, в одно и тоже время, по данному сигналу; они должны были произвести убийства в нашем лагере, и осажденные учинить вылазку. Впрочем об этом умысле узнали, и заговорщики, находившиеся у нас в лагере, в следующую же ночь, в третью стражу, по данному знаку, отведены за вал и там избиты.

37. Между тем как Цезарь по пути покорял города, между начальниками города Картейи возникли раздоры из-за Помпея. Одни отправили послов к Цезарю, а другие стали в защиту Помпея. Дело дошло до неприязненных действий: и та, и другая сторона усиливалась овладеть городскими воротами. Произошло большое побоище. Раненый Помпей успел захватить 20 галер и бежать с ними. Дидий, начальствовавший в Гадесе над флотом, получив известие о бегстве Помпея, немедленно погнался за ним, приказав следовать за собой поспешно берегом пешему и конному отряду. На четвертый день Дидий наконец настиг неприятеля: вынужденный отплыть из Картейи не запасшись водой, он должен был за ней пристать к берегу. Пока он наливался водой, Дидий его настиг, некоторые суда сжег, а другие захватил в плен. Помпею удалось с немногими приближенными бежать, и найти убежище в укрепленном природой месте.

38. Пеший и конный наши отряды, шедшие берегом вслед за неприятелем, узнали от передовых разъездов об открытии неприятеля и спешили день и ночь. Помпей было сильно ранен в плечо и в бедро левой ноги, кроме того он себе вывихнул ногу, и потому не мог свободно ходить. Вследствие этого его несли на тех же самых носилках, на которых унесли из города. Войско Цезаря не замедлило узнать место, где скрывался Помпей, приметив Лузитан в их военных одеждах, и окружило его со всех сторон. Несмотря на то, что по возвышенной местности, запятой Помпеем и многочисленности бывшего при нем отряда, нападение на него сопряжено было с большими трудностями, наши не замедлили его атаковать. Неприятель осыпал их стрелами и, преследуя отступавших, делал их атаку безуспешной. Наши не замедлили заметить, что такого рода нападения на неприятеля и бесполезны и сопряжены с большой потерей; а потому они решились обложить неприятеля со всех сторон. Немедленно приступив к работам с этой целью, они скоро достигли того, что могли сражаться с неприятелем грудь с грудью, устранив невыгоду местности. Не находя в ней более никакой себе защиты, неприятель искал спасения в бегстве.

39. Помпей, по случаю ран своих и вывихнутой ноги, не мог бежать скоро, притом самая местность не позволяла ему прибегнуть к употреблению коня или повозки. Неприятель, оставив свои укрепления, не имея ни откуда помощи, был повсюду преследуем и избиваем нашими. Помпей нашел было убежище в расщелине скалы, имевшей подобие пещеры и нескоро был бы там найден, если бы пленные не указали этого места. Таким образом Помпей был найден и убит. Цезарь находился в Гадесе, когда, накануне Апрельских Ид, голова Помпея была принесена в Гиспалис, и там выставлена на показ народу.

40. Дидий, захватив и предав смерти Помпея младшего, был очень рад. Он удалился в соседний укрепленный городок, а некоторые суда свои приказал чинить. Лузитанцы, уцелевшие от сражения, собрались снова и, получив большое подкрепление, обратились опять к Дидию. Ему нужно было принимать меры к защите судов, и потому он неоднократно делал вылазки. Осаждающие решились воспользоваться ежедневными вылазками Дидия и, разделив войска свои на три части, устроили ему засаду. Часть их должна была зажечь наши суда, а остальные ударить на наших в то время, когда они будут спешить на помощь своим. Эти отряды неприятеля были расположены так, что их нельзя было приметить ранее той минуты, когда они дружно должны были ударить на наших. Таким образом, когда Дидий сделал вылазку и, преследуя неприятеля, отошел от города, тот по данному сигналу зажег наши суда; в тоже время толпы неприятелей явились с военными кликами в тылу наших, гнавших перед собой других. Тут Дидий, храбро сражаясь, погиб с большой частью своего отряда. Некоторым из его воинов удалось захватить лодки, бывшие на берегу, а другие вплавь достигли наших судов, стоявших на якорях, и отплыли на них в открытое море. Лузитанцы захватили тут большую добычу. Цезарь из Гадеса опять прибыл в Гиспалис.

41. Фабий Максим, оставленный Цезарем под стенами Мунды для ее осады, вследствие постоянных работ, обнес ее со всех сторон укреплениями, отрезав неприятелю совершенно выход. В неприятельском гарнизоне возник раздор, кончившийся открытым боем, в котором много погибло. Прочие сделали вылазку; наши тут не щадили усилий овладеть городом и захватили в плен четырнадцать тысяч человек неприятелей. Оттуда Фабий Максим с войском двинулся к Урсаону. Город этот был обнесен сильными укреплениями, но еще более в условиях местности находил защиту от нападения неприятеля. Притом вокруг города, достаточно снабженного водой, на восемь миль во все стороны не было воды, обстоятельство весьма благоприятное для осажденных. Лесного материала для осадных работ на устройство террасы и башен нельзя было найти ближе, как в шести милях расстояния. Помпей, чтобы еще более обезопасить город, приказал срубить все деревья, какие находились в окрестностях города и свезти их в город. Таким образом наши вынуждены были – возить материалы, нужные для осадных работ, из города Мунды, которым они незадолго перед тем овладели.

42. Между тем как эти события происходили под стенами Мунды и Урсаона, Цезарь, прибыв в Гиспалис из Гадеса, на следующий день созвал народное собрание, и в нем сказал следующее: "С самого своего вступления в должность квестора, он преимущественно перед интересами других провинций поставил себе целью заботиться об интересах Испании, оказывая этой стране все те услуги, какие были в его силах. Получив преторство и с ним более веса и власти, он просил Сенат сложить подати, наложенные Метеллом на эту провинцию и успел в том. Притом он взялся ходатайствовать по всем делам, по которым Испания присылала послов, как частным, так и общественным, чем навлек на себя немало неприятностей. Во время своего консульства, несмотря на то, что он находился большей частью в отлучке, он заботился постоянно об интересах Испании. Но они забыли все благодеяния и его и народа Римского, и заплатили за них самой черной неблагодарностью, что доказывает и нынешняя война, и прошлые события. Вы, ведая народное право и обычаи народа Римского, неоднократно посягали на жизнь сановников его, личность коих долженствовала быть для вас священной, что извинительно было бы только одним диким племенам. Среди белого дня злодейски, на общественной площади, хотели вы убить Кассия. Мир для вас так ненавистен, что легионы народа Римского никогда не выходят из этой провинции. Услуги вам сделанные вы принимаете за неприязненные действия, а последние считаете за благодеяния в отношении к вам. У вас недостает ни единодушия в мирное время, ни энергии и храбрости на войне. Беглецом и частным человеком явился к вам Помпей, присвоив себе власть консульства и ее признаки. Он предал смерти многих граждан и собрал сильное войско против народа Римского. Вы главные виновники, что он огнем и мечем опустошил провинцию. Можете ли вы рассчитывать быть когда-нибудь победителями? Если бы вам даже удалось стереть меня с лица земли, то разве не останется у народа Римского еще десяти легионов таких, что они в состоянии не только истребить вас, но и потрясти всю вселенную? Их славой и доблестью...

 

 
Москва.
1857.
Января 19.
Конец.

Публикация:
Сочинения К.Ю. Цезаря. Все, какие до нас дошли от него или под его именем, с приложением его жизнеописания, сочиненного Светонием. Часть 2-ая. Записки о внутренней войне и прочих походах. М., 1857, стр. 240-265.